Читать интересную книгу Пост-хоррор. Искусство, жанр и культурное возвышение - Church, David

общественные деятели прибегают к сексуальному морализаторству, стремясь отвергнуть новые лекарства и, соответственно, потребности тех, кого они больше всего затрагивают".63 Сара Шульман отмечает, что такие симптомы "джентрификации гей-политики" сопровождали более привычную джентрификацию городских пространств: подобно тому, как кампания за однополые браки ускорила гомонормативное вытеснение риска моногамией, джентрификации городских кварталов после 1970-х годов способствовало резкое увеличение вакансий жилья, вызванное высоким уровнем смертности в результате эпидемии СПИДа.64 Даже будучи жителем преимущественно белых северных пригородов Детройта, статус рабочего класса Джея в фильме "Она следует за ним" перекликается с более серьезными вопросами об исключающем преобразовании городской среды и связанном с этим ограничении доступа к определенным услугам сексуального здоровья. Препараты PrEP могут по-прежнему продаваться в основном мужчинам-геям, но при более демократичных способах доступа их более широкие последствия для сексуальных свобод явно выходят за рамки субкультурных и классовых границ.

По мере того как меры жесткой экономии переносят сферу основных услуг с общественного блага на корпоративный контроль (и зачастую повышают цены в процессе), все чаще сексуальный и гражданский стыд идут рука об руку. Марк Падилла, например, отмечает, что молодые жители Детройта надеются избавиться от "пространственной стигмы", связанной с жизнью в городе, хотя многие из них также были вынуждены в силу экономической необходимости перейти в стигматизирующую сферу секс-бизнеса (вспомните проституток в конце фильма "Она следует", который также упоминается как единственное средство самообеспечения, доступное главной героине "Не дыши"). Поскольку неолиберализм ставит во главу угла индивидуальную ответственность, а не общественные интересы, вина за постиндустриальный упадок Детройта ложится на плечи наиболее уязвимых его жителей (а не аутсорсинговых корпораций), что усугубляет сексуальную стигму, налагаемую на сексуально и гендерно неконформные тела горожан.65

Поэтому неудивительно, что фильм "Она следует" ностальгически обращается к прошлому за вдохновением, хотя его беспорядочный пастиш различных периодов загрязняет любое простое представление о том, что прошлое было полностью идиллическим временем. Хотя, например, темпо-ритмические сигналы фильма 1970-х годов могут отсылать нас к периоду до СПИДа, когда круизы, свингерство и другие формы немоногамного секса несли в себе иное, менее фатальное понимание риска, в то десятилетие также произошло резкое ускорение деиндустриализации Детройта: "В период с 1972 по 1992 год Детройт ежегодно терял 5 % рабочих мест - темпы деиндустриализации были значительно выше, чем в 1950-е годы".66 Если посмотреть на этот город через призму гомосексуальности, то общая эстетика разрушения оплакивает утраченные коллективы субкультур гомосексуалистов до СПИДа и солидарности рабочего класса - социальные связи, которые когда-то служили оплотом против различных видов общей уязвимости. В конце концов, как замечает Адам Ловенштейн, "одиночество само по себе становится признаком потенциальной чудовищности" в фильме "Оно следует", поскольку чаще всего оно принимает форму одиноких фигур на фоне обезлюдевшего Детройта, а не активные члены общественных групп.67

Используя анахронизм, фильм "Идущие следом" обращается к периоду, стоявшему на пороге триумфа неолиберализма после 1960-х годов, хотя сразу же узнаваемые руины современного Детройта опровергают любые упрощенные идеализации прошлого. Изображая, как герои преодолевают расовые и классовые границы между северными пригородами и разрушенной метрополией, "Следствие ведут" прослеживает городскую историю, широко распространенные образы которой, как и положено последнему времени, бросают ироничный свет на характеристику моногамии как чудовищного сооружения, грозящего в любой момент обрушиться на обреченных влюбленных. Но если несчастные судьбы этих персонажей невольно дают нам уроки выживания, как это часто бывает в фильмах ужасов, то эти уроки можно найти в полиморфных проявлениях сексуального сообщества квиров, которые в гомонормативном климате кажутся отброшенными в более наивное, доассимиляционное прошлое.

Однако если следовать предположению Ли Эдельмана о том, что "этическое бремя" квира должно заключаться в экзистенциальном отказе от смысла, ориентированного на будущее, в максимальном удовлетворении эгоистичного сексуального удовольствия, а не в пустых обещаниях будущего прогресса, то мы оказываемся в политическом тупике.68 В самом деле, зачем добиваться социальных или политических перемен, если, как отмечают декадентские вампиры из "Только любовники остались живы", сама Земля быстро становится негостеприимной для человеческой жизни? В то время как в "Последователях" поднимаются вопросы сексуального использования своего тела, фильмы, рассматриваемые в моей последней главе, переходят в сферу экзистенциального ужаса в еще большем масштабе. Переходя от явно политического анализа сексуальной этики в этой главе к более метафизическим вопросам пост-хоррора о границах человеческого существования, мы возвращаемся к предполагаемому вызову пост-хоррора собственным границам жанра.

 

Примечания

J. А. Бриджес, "Post-Horror Kinships: From Goodnight Mommy to Get Out", Bright Lights Film Journal, December 20, 2018 <https://brightlightsfilm. com/post-horror-kinships-from-goodnight-mommy-to-get-out/>.

Майкл Уорнер, "Проблема нормальности: секс, политика и этика квир-жизни" (Нью-Йорк: Свободная пресса, 1999).

Элеанор Уилкинсон, "Что теперь квир в немоногамии?" в книге "Понимание немоногамии", под ред. Мэг Баркер и Даррена Лэнгдриджа (Лондон: Routledge, 2009), стр. 243-54.

Кейси Райан Келли, "It Follows: Precarity, Thanatopolitics, and the Ambient Horror Film", Critical Studies in Media Communication, 34, no. 3 (2017), p. 5.

Крис Кайе, "Неумолимый преследователь в фильме ужасов "Он следует"", Newsweek, 24 января 2015 <http://www.newsweek.com/2015/02/06/unrelenting- pursuer-horror-film-it-follows-301761.html>.

См. среди прочих: Ellis Hanson, "Undead," in Inside/Out: Lesbian Theo- ries, Gay Theories, ed. Diana Fuss (New York: Routledge, 1991), pp. 324-40; Harry M. Benshoff, Monsters in the Closet: Homosexuality and the Horror Film (Manchester: Manchester University Press, 1997).

В этом отношении фильм "Она следует" отличается от американского кино, которое после 11 сентября усилило движение за воздержание времен Джорджа Буша-младшего, как описано в Casey Ryan Kelly, Abstinence Cinema: Virginity and the Rhetoric of Sexual Purity in Contemporary Cinema (New Brunswick, NJ: Rutgers University Press, 2016).

Эта визуальная связь "проклятия", передающегося половым путем, и инвалидного кресла может также тонко намекать на потенциальный статус ВИЧ/СПИДа как хронического заболевания.

Лесли А. Ханнер и Скотт Дж. Варда, "It Follows and Rape Culture: Critical Response as Disavowal," Women's Studies in Communication, 40, no. 3 (2017), p. 254.

Позднее явление призрака в виде неопознанного обнаженного мужчины, стоящего на крыше дома Джея, также вписывается в квир о переменчивом облике монстра, как и гендерно-нейтральное имя Джея (сокращение от "Джейми"). См. обсуждение андрогинных имен среди "финальных девушек" жанра ужасов у Кэрол Кловер в книге Men, Women, and Chainsaws: Gender in the Modern Horror Film (Princeton, NJ: Princeton University Press, 1992), p. 40. Обнаженные люди среднего и пожилого возраста как визуальные источники ужаса также стали повторяющимся тропом в фильмах Ари Астера и Роберта Эггерса, среди прочих пост-хоррор работ.

Однако Ханер и Варда утверждают, что секс Хью с Джеем под ложным предлогом может быть юридически признан "изнасилованием путем обмана" ("It Follows and Rape Culture", 253).

Однако у этой параллели есть и заметные недостатки: ВИЧ - это, в конце концов, известная величина, и поэтому,